Фредерик Пиньон, Магали Дельгадо: мы не похожи на других

Этот разговор состоялся, когда мы были в гостях в доме Фредерика и Магали на юге Франции. Повсюду цвели розовые кусты, светило солнце, кругом были лошади: гуляли в левадах, жевали сено в конюшнях или, нарисованные, смотрели на нас со стен. Обстановка за обедом была настолько непринужденной, что первый вопрос родился сам собой…

— Магали, Фредерик, как вы нашли друг друга? Как вы познакомились? Расскажите эту love story.

— М (Магали): О! Это отличная история!

— Ф (Фредерик): Это прекрасная история!

— М: Тогда я работала в конном центре… Я с детства помогала на конюшне моих родителей, но захотела получить новый опыт. Поэтому каждый день работала в конном центре.

Я была в душевой для лошадей, мыла лошадь… И неожиданно…! (смеется) Очень милый парень появился в конюшне. Я тогда подумала: «Какой симпатичный парень. Он должен быть моим».

— Ф: Я удивлен, что слышу это, потому что она была очень гордой в то время. А я тогда был полон впечатлений, потому что на этой конюшне стояли лузитано.

…там был один очень знаменитый жеребец…

И вот я увидел ее, моющую лошадь… и сказал: «Привет!». Я был с руководителем этого конного центра, и он представил меня Магали, сказал: «Это Фредерик Пиньон». И она так высокомерно, как бы промежду прочим сказала: «Привет».

— М: Я не хотела показывать, как сильно он мне понравился.

— Ф: Она не проявила никакого интереса ко мне. И я подумал: «окей…».

— М: Нет, нет, нет! Как только я увидела тебя, это был как щелчок, как удар молнии. У меня на тот момент был бойфренд. И я ему тогда сказала: «Извини, мне кажется я встретила очень важного человека в своей жизни».

— Ф: Это очень забавно слышать сейчас, спустя время, потому что тогда это был лишь «привет».

— Мне кажется, лошадиный мир довольно тесен. До первой встречи, вы знали о существовании друг друга?

— М: Я знала его имя. Я знала, что он приехал из Парижа, что он конный каскадер (прим. – первые выступления Фредерика на публике были связаны с конными трюками) и хороший тренер лошадей на свободе. Но он был ближе к северу Франции и, когда я узнала, что он приезжает, я подумала: «Почему сюда?». Нам здесь не нужны новые люди. У нас тут тихо, спокойно, и он нам не нужен! Это конечно звучит ужасно…

— Ф: Дааа!

— М: Но я не знала тогда, что он такой милый!

— Ф: …Мы привыкли, что при встрече мы обнимаемся и целуем своих друзей, а тут такое гордое «Привет»…

— М: Это была не гордость…

Это действительно «love story», так как сейчас мы вместе уже много лет. Пройден долгий путь, и мы по-прежнему имеем общую страсть – это лошади. Мы много прошли вместе и стали очень сильны как пара.  Это очень важно. У нас бы не было такой жизни, которая есть сейчас, если бы мы были отдельно. Все это есть, потому что мы вместе. Мы как одно целое. Мы выбрали жизнь здесь в глуши, без городского комфорта, потому что нам нравится быть рядом с нашими лошадьми. Мы оба не похожи на других.

Еще у нас очень сильные характеры. Но мы идем в одном направлении. Когда у нас появляется идея, мы идем к ней вместе и направляем всю энергию к достижению цели. И может, поэтому мы успешны в проектах. Мы вырабатываем позитивную энергию!

Первую лошадь мы купили, когда стали жить вместе. Сейчас ему 35 лет, и он до сих пор живет на ферме моих родителей.

— Расскажите о себе, о вашем пути к лошади.

— Ф: Я с севера Франции, не отсюда. И у нас была очень конная семья.

Мой папа был преподавателем. Но он говорил о лошадях все время. И когда он переехал южнее, он решил завести лошадей. Мне купил пони, а брату (прим. – Жану-Франсуа Пиньону) — другую молодую лошадь. Мне тогда было семь лет. Для нас с братом это стало воплощением мечты!

Мой папа всегда был настолько увлечен лошадьми, что еще в детстве это стало и моей мечтой тоже. Иногда я наблюдаю людей, которые рождаются и живут в конных семьях и сохраняют свою страсть к лошадям, как Магали. Иногда люди видят лошадей всю свою жизнь, но это их не захватывает.

В нашей семье отец буквально бредил лошадьми, и мне передались эти эмоции. Вот почему я и мой брат, делаем то, что мы делаем. Нам всегда были важны именно взаимоотношения с лошадью, потому что наше обучение не начиналось с методики или технической части. Мой отец не знал никаких методик, он вкладывал душу в то, что делает. И общался с лошадью так, как он чувствовал. Чувства и уважение — вот что было главным. Я думаю, это потому, что он был учителем, и у него был большой опыт обучения и общения с молодежью, с разными людьми. Он был хорошим учителем. Поэтому, мне кажется, он учил нас учить лошадей так же, как учат людей. Он все время говорил, что лошадь и человек равны, и мы должны уважать их чувства.

Еще он всегда интересовался наблюдением за лошадью на свободе. Он был первым этологом, которого я знал, потому что в то время у нас были кобылы и жеребец в табуне, и было большое пастбище, где лошади вели естественный, почти дикий образ жизни.

Наша с братом детская жизнь была очень интересной, мы реально были частью лошадиной семьи. Мы проводили многие часы на пастбище с лошадьми. Когда у кобыл были жеребята, мы играли вместе с ними и вместе пробовали кобылье молоко. Все были как братья и сестры. Табун постоянно перемещался по большому пастбищу, и мы шли вместе с ними. Не было технических нюансов или целей, мы просто жили естественной жизнью. Это было здорово!

С другой стороны, это превратилось в проблему, когда мы стали старше. Лет в 18 я стал замечать людей, которые хорошо ездят верхом. Они были успешны, как всадники, и я переживал, что такой «дикий лошадиный мальчик» как я, не хорош в обращении с лошадью.

Только теперь я понимаю, что это время было подарком, потому что тогда я не тратил время на технические детали, я обращал внимание на лошадь: на поведение лошади, на психологию лошади. Мне кажется, папа проделал очень хорошую работу, когда дал нам понять, что сначала надо узнать лошадь. Он никогда не хотел, чтобы мы пошли в конную школу, потому что считал, что выучить только технику, без понимания лошади — это неправильный путь. В этом разница.

Когда мы начали ездить верхом, открыли, что у нас выработан хороший естественный баланс. Это потому, что мы начинали без седел и ездили часто, перемещаясь с лошадьми по пастбищу. Как индейцы. Это, наверное, лучший пример. Потому что у них отличная философия отношения к природе: человек часть природы.

Это была фантастика, когда мама (и я не знаю до сих пор, почему она это сделала), позволила нам пойти в горы с лошадьми. Нам было 14 или 15 лет, и мы ушли в горы на несколько дней. У нас было несколько бутербродов в сумках, и мы проводили все время с лошадьми, дни и ночи напролет. Мне кажется, любые испытания делают отношения сильнее.

Еще смешной момент: когда я начал работать в конном центре многие думали, что я сумасшедший, потому что разговариваю с лошадьми. Никто не делал этого. Когда моя лошадь следовала за мной, все удивлялись. Но я знал, она следует как жеребенок за мамой, это естественно. И Магали была одной их первых людей, которая восприняла происходящее как нечто естественное. Я обрадовался, что хотя бы кто-то считает, что это нормально. (смеется)

— М: Потому что мои родители были так же помешаны на лошадях. Я и сестра с детства, как и вся наша семья, жили больше для лошадей. Когда мы были детьми, на ферме нас всегда окружали кошки, собаки, птицы и лошади, конечно. Их было около ста у нас в то время (прим. Семья Дельгадо занимается разведением лошадей), и мы заботились о них. А работы было много: рождались жеребята, иногда кто-то заболевал. Мы рано начали разбираться в этом. Интересно, что наша мама, вместо использования медицинских препаратов, лечит лошадей натуральными травами и гомеопатией. И она все время совершенствуется в этом направлении. Этому мы с сестрой учимся у нее. Такая жизнь с детства воспитывает уважения к природе, ко всему живому.

 Фото: Светлана Петрова

Продолжение следует…

Спасибо моим соавторам в этой беседе:
Антонине Шевченко, Светлане Петровой и Игорю Сахарову.