…Пожалуй, именно Карла Кралля можно считать тем человеком, который достиг наибольшего успеха в деле обучения лошадей чтению и счёту; в 1912 году он опубликовал свой труд «Мыслящие животные», в котором детально описал свои эксперименты и методику обучения лошадей.
Преуспевающий эльберфельдский промышленник Карл Кралль очень заинтересовался Умным Гансом, образованной лошадью Вильгельма фон Остена. Он активно поддерживал опыты Остена и даже усовершенствовал методику обучения замечательного орловского жеребца. Фон Остен завещал Краллю своего Умного Ганса, а позже Кралль купил двух арабских жеребцов (Магомета и Царифа), которые своими достижениями вскоре превзошли Ганса. За несколько месяцев Карл обучил своих жеребцов всем премудростям, которые знал Умный Ганс: так, в течение двух недель первых занятий Магомет уже делал простые сложения и вычитания, а за четыре месяца он узнал, как извлекать квадратные и кубические корни, и вскоре научился составлять слова и читать с помощью условного «лошадиного» алфавита, изобретенного Краллем.
Жеребцы Кралля понимали приказания на немецком и французском языках, причём они выполняли как словесные, так и письменные приказания, написанные готическими или латинскими буквами. Знаменитый шведский психолог Клапаред, тщательно изучавший необыкновенных лошадей, описывал ими решение таких математических задач: перемножить корень квадратный из 49 с квадратным корнем из 36. Запись для лошадей велась на чёрной грифельной доске. Магомет сначала ответил 52, но сразу же поправился и дал ответ 42. Клапаред попросил, чтобы Магомет извлёк дважды корень квадратный из числа 61465, на что последовал моментальный ответ 28.
Все свои ответы лошади отстукивали передними ногами по наклонной деревянной подставке, положенной на землю. Лошади отстукивали единицы правой ногой, десятки – левой ногой, сотни – правой, тысячи – левой и т.д. Цифру 0 и ответы «нет», «ни один» лошади передавали поворотом головы слева направо. Они также знали даты и могли указывать точное время.
При этом, даже несмотря на то, что занимался с ними только Кралль и по одной и той же программе, склонности и способности у них оказались разные. Магомет был более склонен к математике. Он даже научился извлекать корни третьей, а затем и четвёртой степени; Ганс ни того, ни другого делать не мог. Царифу же лучше удавались «лингвистические» задания — складывание слов и предложений, хотя все лошади умели выстукивать из букв свои имена, складывать из букв другие слова, а из слов — предложения, а впоследствии даже освоили разговоры при помощи выстукивания. Характерно, что каждая лошадь писала слова немного по-своему.
Самым удивительным свидетельством реального интеллекта лошадей было, по записям Кралля, то, что иногда они выстукивали слова безо всяких вопросов и побуждений со стороны людей: например, просили сахар или морковку, могли позвать по имени хозяина или попроситься в конюшню.
Все факты, сообщённые Краллем, были тщательно проверены; крупные учёные того времени Клапаред, Саразин, Циглер и другие подтвердили их достоверность. Вскоре вышла обобщающая монография Кралля о его воспитанниках под названием «Мыслящие животные» («Denkende Tiere»), переведённая в 1913 году на русский язык с предисловием учёного-психофизиолога Н.Котика. В книге Кралль подобно изложил свои методические подходы и эксперименты с лошадьми и пришёл к выводу, что лошади способны самостоятельно мыслить и пользоваться абстрактными понятиями. Кроме того, Кралль постарался ответить на ту критику, которой подвергались фон Остен и он сам. В частности, он устранил возражения критиков о роли непроизвольных движений экспериментатора в ответах лошадей тем, что одевал лошадям в опытах наглазники (шоры) и даже обучил слепого коня Берто.
Очень интересные заметки об этих экспериментах Кралля оставил писатель, лауреат Нобелевской премии, Морис Метерлинк в четвёртой главе своей книги «Неизвестный гость». Метерлинк самолично присутствовал на занятиях с лошадьми Кралля, и он также особенно обращает внимание на то, что во время урока Кралль не касался лошадей, не жестикулировал, не делал ничего, что могло бы быть истолковано как подсказки.
Нобелевский лауреат профессор В. Ф. Оствальд так писал о книге К. Кралля «Мыслящие животные»: «Она, вероятно, сыграет такую же крупную роль в учении о положении человека в природе, как это сделал в свое время капитальный труд Дарвина».
…Выдающийся русский биолог Николай Константинович Кольцов также побывал в Эльберфельде и осенью 1913 года в журнале «Природа» Кольцов опубликовал статью, которую назвал «Мыслящие лошади». Он подробно описал опыты Кралля и также склонялся к тому, что лошади могут разумно отвечать на вопросы человека. «При мысли об этом, — писал Кольцов, — все мы испытываем чувства самого решительного протеста против подобного заключения. Однако, разбираясь глубже, мы, пожалуй, придем к выводу, что этот протест — чисто инстинктивный. Мне лично думается, самое трудное поверить тому, что лошадь сумеет сложить 2 и 5. Если же признать за нею способность обучиться простому сложению, то все остальное уже куда менее странно».
